FIND THE NET

Центральный полузащитник, тренер, актёр и просто неординарная личность

Родился 5 января 1965 года в Уотфорде

Рост 182 см, вес 74 кг

Игровая карьера: Уилдстоун, Хольмсунд, Уимблдон, Лидс, Шеффилд Ю, Челси, Уимблдон, КПР. Во всех турнирах - 462 (15) - 40 мячей.

В составе сборной Уэльса провёл 9 матчей, не забивал

Фильмография: «Карты, деньги, два ствола» (1998), «Угнать за 60 секунд» (2000), «Кусок» (2000), «Пароль «Рыба-меч»» (2001), «Костолом» (2001), «Вечер в «Золотом Орле»» (2002), «Большой скачёк», «Пали!», «Голливудские мухи», «Зуб», «Стволы, деньги и домашняя стряпня» (2004)

На протяжении всей своей карьеры я встречал массу людей, которые относились ко мне скептически - дескать, если этот Джонс играет в футбол, то и любой идиот сможет. Помню, перед финалом Кубка Англии одна из газет написала: "Представьте, сколько великих футболистов так и никогда не выиграли этот трофей. Если победит "Уимблдон", в котором есть такие игроки как Винни Джонс, это будет издевательством над футболом!" Ну и пусть их! Каждый и вправду сможет, как я. Только я знаю одно: у всех этих людей нет моего сердца, моей страсти и моей решительности, которые и привели меня к успеху! (Винни Джонс)

Трофеи и достижения:

Футбол: обладатель Кубка Англии (1988), чемпион Англии (1990, 2-й дивизион), чемпион и обладатель Кубка Англии для любителей (1985), чемпион Швеции (1986, 3-й дивизион), обладатель бессмертного рекорда - получил жёлтую карточку уже на 3-й секунде матча

ТВ и кино: Satellite TV Personality of the Year (1997), лучший молодой талант Sir James Carreras award (1998), Людына року GQ Magazine (1998), лучший актёр Odeon Audience Award (1998, за фильм «Карты, деньги, два ствола»), лучший кинодебют Empire 'The Awards 1999' (там же), Male Cigar Personality of the Year, лучший британский актёр Empire 'The Awards 2001'

...Другим знатным выходцем скромного "Уилдстона" является сам Стюарт Пирс, отыгравший за "Юнайтед" 242 матча за 5,5 сезонов. "Психо" даже вошёл в клубную историю, отстояв как-то в одном из матчей в воротах!

...Однажды "Уимблдон" был оштрафован Футбольной Ассоциации на десять тысяч фунтов. Поводом стало постыдное поведение "Донов" во время одного из матчей. Фаны всю игру донимали Джонса скандированием: "Винни, Винни, покажи нам свою задницу!" После финального свистка вся команда выстроилась вдоль трибуны и приспустила трусы. Эксцентричный президент "Уимблдона" Сэм Хаммам предложил этот штраф оплатить... верблюдами!

Как известно, фамилия Джонс в Британии распространена выше крыши. Вроде наших ивановых-петровых-сидоровых. С Винни по этому поводу случился такой себе казус. Угораздило его сдавать экзамены на водительские права. К нему подошёл экзаменатор: "Мистер Джонс". "Что?" - вопросил Винни. "Мистер Джонс" - с напором повторил тот, теряя терпение. "Да что такое?!" - "О Господи! Моя фамилия Джонс!" - "И я такой же!"

В общем, мистер Джонс получил права, успешно справившись с вождением и ответив на вопрос "По какой стороне улицы вы должны вести своё транспортное средство"...

 Знаете, мы, люди, часто любим навешивать на людей ярлыки. Нам почему-то так удобнее. Этот у нас будет непризнанным гением, этот пропойцей, этот дутой звездой, этот звездой истинной и незапятнанной, а вот это хулиган каких поискать надо.

Винни Джонс в футбольной истории остался одним из самых безумных и грязных футболистов, который, отбыв дисквалификацию, выходил на поле только для того, чтобы заработать ещё одну. Кинематограф радостно подхватил этот образ и перенёс его на экраны, где Винни предстал жестоким и беспощадным, но по-своему справедливым и мудрым мужиком из Lock, Stock & Two Smoking Barrels.

Но мы вешать ярлыки (тем более общепринятые) не будем, а потому вот вам исповедь самого Винни. Если у вас после прочтения и создастся какое-то однобокое представление о нём, что ж - не наша в том вина. Спрос с Джонса.

Ему и слово.

Кхм... Спасибо. В общем, я, Винсент Питер Джонс, родился... Не так официально? Ну тогда я расскажу о том, чего вы ни в одном досье не найдете.

Вы всегда любите выискивать всякие там знаки судьбы и тому подобную чущь. Так вот, если бы меня, мокрого и окровавленного, только что вышедшего из чрева матери и впервые самостоятельно вдохнувшего полной грудью, не держала акушер, я бы смог подтянуться на подоконнике и увидеть через дорогу от госпиталя "Шроделлз" стадион "Викарэйдж Роуд". Да, тот самый, на котором играет команда моего родного города, "Уотфорд". Мир тесен, господа, если вы ещё это не поняли!

А знаете, где я провёл первые годы своей жизни? На Куинн Роуд, где наша семья - мама Гленда, папа Питер, я (через три года появилась сестрёнка Энн) и два пса Титчи и Перки - снимала полдома, главным домовладельцем был Джо Киннэйр. Ага, тренер "Уимблдона" 90-х. Ему же принадлежал паб, в котором работала моя мать. Так-то.

Самый важный жизненный урок я получил в семь лет. Я увидел незапертым сейф отца, в котором лежали аж пять штук фунтов. Вот тогда-то я впервые на своей шкуре почувствовал борьбу, что в человеческой душе ежесекундно ведут Добро и Зло, ангел и дьявол. Один из них шептал: "Вали отсюда!", другой подталкивал: "Возьми! Ведь никто не узнает".

В общем, я свистнул немного денежек, на которые коробками накупил конфет, шоколада и прочих детских радостей для себя и своих друзей. В итоге всё прояснилось (а как я перетрусил, когда родители, обнаружив пропажу, вызвали полицию!) и отец так мне всыпал и отчитал меня, что мне стало ясно - карьеру грабителя банков мне не сделать. Я вообще с того момента ни разу в жизни не прикоснулся к чужому без спроса!

В качестве наказания мне запретили выходить на улицу. Из окна я наблюдал, как мои друзья разыгрывают Кубок мира нашего двора. Тогда же я в первый и в последний раз в жизни посмотрел по телеку Олимпийские Игры. Это был Мюнхен, 72-й год. С тех пор у меня к Олимпийскому движению стойкое отвращение.

Семья у нас была простая, пролетарская, так сказать. Отец был настоящим трудоголиком и вкалывал от зари до зари. Единственной отдушиной для него была главная страсть Джонсов - охота. И рыбалка, конечно же. Охотились у нас все - дед, прадед, отец, я, мой сын... С годами я пристрастился ещё и к скачкам (а также к картишкам, хе-хе).

В детстве я отца почти и не помню: он пропадал всё время на своей стройке, а когда приходил, то брал ружьё или удочку и шёл отводить душу. Я впервые взял в руки оружие в пять лет. Помню, отдача была такая, что я летел вверх тормашками далеко и больно. Но в птичку попал!

Мяч появился в моей жизни позже и некоторое время соперничал с ловлей бабочек. Однако увлечение энтомологией оказалось недолгим и я всецело отдался игре, которой вместе со своими приятелями я посвящал всё свободное время. И несвободное тоже. Учёба в школе меня выводила из себя. Я любил разве что биологию (знаете, эволюция и всё такое), рисование да ещё, когда учитель читал вслух мою единственно любимую книжку - "Чарли и шоколадная фабрика" Роальда Даля. Остальное время я гонял мяч, выступая за сборную школы.

В детстве я болел за "Тоттенхэм", а мой близкий друг Расс Хенсард за "Арсенал". По этому поводу мы нередко устраивали бои, но когда увидели настоящую разборку фанов (это было время, когда на футбол ходили суровые ребята) в метро с ножами и кастетами, завязали не только с поездками на большой футбол в Лондон, но и с болением.

Я всегда играл со старшими и до сих пор остаюсь в истории школы самым юным футболистом её сборной - мне было всего девять, но я умудрился стать игроком матча! Эта пластиковая медалька до сих пор висит рядышком с моим главным трофеем - медалью обладателя Кубка Англии.

Не стоит думать, что в играх со старшими и более сильными я брал исключительно страстью, неуступчивостью и грубостью. Это, мои дорогие, в вас нездоровая тяга к штампам и стереотипам проявляется. На самом деле я был очень хитрым игроком: техничным, с пасом, ударом и умением держать мяч. Очень многому меня научил Джон Корнелл, который по собственной воле взялся тренировать детскую команду нашего пригорода Бедмонда. Тому трюку, когда я схватил за яйца Газзу, меня научил именно он: "Запомни, парень, если соперник будет держаться слишком близко к тебе, незаметно схвати его за яйца и сдави, как следует. В следующий раз он будет держаться от тебя подальше!"

С 12-ти лет я тренировался в "Уотфорде", но был верен родному "Бедмонду". Там меня и заприметил Дэйв "Харри" Бассетт, тогда игрок, а позже - тренер, который даст мне путёвку в профи и пригласит в "Уимблдон". Помню, он ткнул в меня пальцем и сказал Джону Корнеллу: "Дайте мне знать, когда этот шкет подрастёт".

Мир тесен и иногда в нём именно для вас не хватает места. Легендарный Берти Ми, который привёл "Арсенал" к дублю в 71-м, командовал всеми детскими командами "Уотфорда", помогая заодно Джорджу Грэму. Именно он и сообщил, что меня исключают: "Винни, ты отличный игрок, но слишком мелкий и щуплый. Извини, но мы не считаем тебя перспективным..."

Это был огромный удар для меня. Как раз тогда, когда жизни мне казалась раем: примерная семья, футбол, в котором я, как мне казалось, уже кое-чего добился - был капитаном детской команды "Уотфорда", играл за сборную Хертфордшира. Но неожиданно всплыла давняя случайная связь отца на стороне. Мать, науськанная, так называемыми подругами, простить ему не смогла и ушла. Мы с сестрой остались с отцом. По моей жизни словно бульдозером проехались! У меня было всё, и вдруг не осталось ничего: ни семьи, ни команды, ни друзей (отец вынужден был продать дом и мы переехали в другой район)...

Я был один на один со своим горем и поддержки ждать было не от кого. В новой школе меня приняли, как обычно. Вышел здоровый детина и сунул мне под нос кулак: "Чем пахнет?" Я сломал ему шнобель, за что - ха-ха! - получил благодарность от нашего учителя. Тогда я забросил футбол, хотя меня звали "Ковентри", "Тоттенхэм" и "Хертфорд Таун". Просто не мог играть, и всё тут!

До выпускных экзаменов оставалось несколько месяцев, когда я ушёл из школы и стал замешивать цемент на отцовской стройке. Отцу заниматься мною было некогда - у него появилась другая женщина, Дженни. Она мне очень нравилась, но мои отношения с родителем дали трещину. Однажды мы с ним повздорили и он поднял на меня руку. Я побросал в спортивную сумку кое-что из вещей, свои награды, магнитофон, какие-то кассеты и ушёл из дома. Навсегда.

Некоторое время я работал в супермаркете. Потом устроился мыть посуду в столовой одного колледжа. Вечерами ходил в паб, играл в дартс и пил пиво, получал в неделю 42 фунта плюс жильё и хавка - в общем, был весьма доволен. О футболе и не вспоминал - он для меня навсегда остался в прошлом, в том счастливом детстве, которое закончилось так быстро и трагически. По крайней мере, так мне тогда казалось...

Потом я купил себе мотоцикл "Кавасаки", на котором и попал в аварию. Из больницы меня забрала мама. Я жил на пособие и помогал в лесничестве моим близким друзьям - Нилу и Андреа Робинсонам, некогда друзьям и работникам моего отца. У них не было своих детей, и я пропадал у них сутки напролёт. Они во мне видели сына, а я пытался найти для себя хотя бы эрзац семьи. Собственно, из-за этого у нас с отцом тогда и вспыхнула перепалка.

Я уже морально был готов всю свою жизнь сражаться с браконьерами и кормить фазанов. Но тут провидение послало мне моего старинного друга, Кела Дженкинса, который выдернул меня из этой сельской идиллии и окунул в прелести ночной жизни. Выпивка, девочки, драки... 

С Келом мы основали своё дело - открыли в гараже мойку автомобилей. Весёлое было времечко! Весёлое и почти беззаботное, как в детстве. Мы с Келом даже собирались идти добровольцами на  войну! Серьёзно, чего вы хихикаете! Тогда как раз вспыхнул конфликт с Аргентиной по поводу Фолклендских островов. Близилась зима, и нам не улыбалось на холоде мыть машины, а там, в южной Атлантике, тепло и мухи не кусают! Но в военкомате нас завернули - у Кела была судимость "за нарушение общественного порядка".

Тогда же старинные друзья и вернули меня в футбол. Я играл в трёх командах моего "Бедмонда" и ещё за кого-нибудь. Набегало по четыре матча в неделю! Боже, какое счастье! И как я мог так долго обходиться без футбола?

Как-то я подстригал газон (я тогда некоторое время работал садовником в одном колледже и играл за их сборную) и мысленно разговаривал с умершим дедом - я любил его безумно: "Я хочу быть профессиональным футболистом, деда. Пускай это будет четвёртый дивизион, хрен с ним! Пусть мне дадут хотя бы шанс, всего один шанс. Помоги мне, деда..."

Вскоре на нашей лужайке стал тренироваться "Уилдстон", команда из Gola League - аналога нынешней Конференции, то бишь высшего дивизиона для любителей. Их тренер, Брайан Холл, увидев меня на футбольном поле в действии, предложил тренироваться с его парнями - бывшими игроками "Челси" и "Фулхэма"! Я только прошептал про себя: "Спасибо, деда..."

Немного посидев в резерве, мне был предложен полупрофессиональный контракт и зарплата 28 фунтов в неделю. Кроме того мне выдали клубную куртку и галстук, которыми я хвастался на каждом углу.

К тому времени мы с отцом, с которым я не виделся три года, заключили временное перемирие. Я снова стал работать на его стройке, а он со своей новой женой ходил на мои матчи. Однако жить с ними я отказался и всё так же скитался по друзьям, пока меня в свою семью не забрал Джонни Мур, тренер "Бедмонда". С его сыном Шоном мы стали как братья, а сам Джонни был шафером на моей свадьбе.

Я даже немного поиграл в основном составе, где занял место в полузащите - я всегда играл там. В том сезоне, 1984/85, "Уилдстон" вошёл в историю, став первой любительской командой, которая выиграла и чемпионат, и Кубок - FA Trophy.

Меня же едва не отчислили из команды. У меня были проблемы с полицией и меня на полтора года лишили прав за вождение в нетрезвом виде. (А я чихал на это и продолжал водить, как ни в чём не бывало!). На выезде в Гейтсхэде я вечерком накануне матча отдубасил двух местных парней. Во время вечеринки по поводу завоевания Кубка я разбил о стену туалета часы, которые мне, как и остальным игрокам, презентовали за победу - мол, недостоин... 

Однако в следующем сезоне я уже заявил о себе во весь голос. Брайан Холл накануне моего совершеннолетия сообщил, что мной интересуются некоторые профессиональные клубы. Вечеринка же по поводу 21-го дня рождения Винсента Питера Джонса закончилась грандиозной дракой. В Веймуте я заварил бучу, столкнувшись с их вратарём, и был впервые в жизни удалён. Когда я шёл в раздевалку, мне в лицо плюнул местный фан. Я тут же ринулся с кулаками на трибуну. Словом, дела шли как надо!

Мной и в самом деле интересовались некоторые клубы Лиги. Одним из них был "Уимблдон", который тренировал тот самый Дэйв "Харри" Бассетт. Они меня активно просматривали, а я о том и не знал.

Весной я услышал от старых наших игроков, что можно выгодно съездить поиграть в футбол в Скандинавии. Занимался устройством английских игроков как раз Бассетт, на поклон к которому я и пришёл. Он мне устроил контракт с "Хольмсундом" - клубом третьего шведского дивизиона: "Только дай слово, что будешь вести себя прилично". 2 апреля 1986 года я прибыл в Швецию, где меня встречали снег и 50 теле-, фото- и просто журналистов. Я малость обалдел от случившегося и назвал себя игроком "Уимблдона", который прибыл в их славный город поднабраться опыта.

Да-да, именно в славный! В Хольмсунде я понял, что быть футболистом чертовски приятно: 150 фунтов в неделю, классный домик с видом на море, клубное авто, возможность за счёт клуба затариваться в супермаркете и спортивном магазине. Кроме того клуб предоставлял мне для рыбалки шикарнейшая моторка! Море, река, горы... Жаль, охотиться негде было! "Чего тебе ещё надобно, парень? - сказал я себе. - Футбол - твоё призвание!"

Со мной "Хольмсунд" провёл один из лучших сезонов в своей истории. Команда стала первой в третьем дивизионе и вышла в полуфинал Кубка страны, по пути выбив ни кого-нибудь, а сам "Юргорден" - 4:2! Я закрыл самого Брайан Макдермота, игравшего за "Арсенал", а наш форвард Марк Макнил из "Лейтон Ориент" ввалил им все четыре плюхи! Я был настоящей звездой и мой старик, приехав меня навестить, чуть в обморок не упал, когда увидел, как я раздаю автографы.

В конце сезона, в котором я, центральный защитник, получил почти все призы "Игрок недели", "Хольмсунд" предложил мне бешеный контракт - 400 фунтов в неделю! Однако тогда же я получил письмо от Дэйва Бассетта: "Сынок, тебя ждут "Донс"!"

Великие дела были не за горами.

Дома я первым делом купил шикарное авто - Cortina Estate за 900 фунтов. Хотя нет, вру. Первым делом я позвонил Бассетту: "Коуч я сдержал слово. Меня ни разу не удалили и я не пил ни капли спиртного!" И то, и другое - истинная правда. Я вообще не пил целый год после возвращения из Швеции!

"Донс", которые только что вышли в первый дивизион, проделав удивительно короткий путь от любителей до элиты, просматривали меня целый месяц. Сначала я играл в обороне, а потом меня перевели в полузащиту и я тут же забил два мяча, не забыв выиграть все причитающиеся по позиции единоборства. Оказывается, идею вернуть меня на знакомую с детства позицию Бассетту подбросил наш врач и мой земляк Дерек Френч. Именно он постоянно следил за мной ранее и нашептывал о моих успехах тренеру...

Но окончательно я покорил всех, когда пошёл вбрасывать аут. Я с лёгкостью швырнул мяч аж на дальний край штрафной и у всех присутствовавших - Бассетта, игроков, зрителей - вырвался вопль: "Ни ... себе! Это ж ... твою мать!" Я и сам слегка обалдел - оказывается я и ауты бросать умею, хе-хе!

"Харри" вызвал меня к себе: "Отличная работа, Джона. Я хочу подписать с тобой контракт!" - "Да! Да!! Да!!!" - "Контракт на два года. 150 фунтов в неделю плюс 50 за игру и столько же за гол. Чего смотришь?" Я наглел прямо на глазах: "А подъёмные?" - "Сынок, я дал тебе шанс. Воспользуешься им, будет у тебя всё. Вот тебе деньги, купи себе костюм. А теперь п... отсюда!" - "Спасибо, деда..." - шепнул я про себя как когда-то.

В следующую субботу я вышел в основе в гостевом матче с "Ноттингем Форест".

А накануне в гостинице состоялась "официальная церемония моего посвящения в игроки "Уимблдона". Во время совместного ужина я заметил, как Глин Ходжс и Марк Моррис отлучились минут на десять. Я не придал этому особого внимания, но когда я вернулся в номер (а я жил вместе с Уолли Даунсом, с которым я был знаком по старым загулам), увидел там настоящий погром. Постельное белье было связано узелками, моя одежда валялась в ванной, в которую добрые товарищи не забыли пустить воду, зеркало было испещрено добрыми пожеланиями в моей адрес вроде "..." и даже "...".

Зазвонил телефон, я взял трубку и услышал: "Привет, онанист чёртов! Думаешь, если подписал контракт, то стал таким же крутым, как и мы? Ссыкунишка. Пойди за угол, сдохни!" Телефон трезвонил ещё очень долго, как оказалось, звонили даже из номера Бассетта - я не брал трубку. Когда вдруг - стук-стук. Уолли открыл дверь и в комнату ввалилась толпа с бухлом и девицей очень лёгкого поведения.

Я чуть не умер от страха: "Боже, что подумает Бассетт!" А парни под хохот Уолли стали предлагать мне немного развлечься. Тут же отыскались стаканы, а девица шустренько избавилась от одежды. Она начала петь, а все подхватили вслед за ней: "Если хочешь быть счастливым, делай так!" Я тщетно взывал к их благоразумию, пока наконец не вышел из себя. Я собрал в кучу одежду этой пташки и швырнул в лицо парням. Они поняли, что дело принимает серьезный оборот и слиняли.

А Уолли на своей постели заливался до слёз: "Не обижайся. Это - мы. Это - "Уимблдон". Деннис Уайз, Лори Санчес... Они не суперзвезды, они обычные парни с улицы, которым выпало счастье играть в первом дивизионе. И это наш дух! Добро пожаловать, Винс! И всегда следи за ключами от номера (разок мы увели ключики у самого Бассетта и перевернули его номер вверх дном! - В.Д.)..."

"Банда психов", говорите? Вот-вот, именно так нас впервые назвал Тони Стэнсон из "Дэйли Миррор". Вся страна подхватила! А я стал частью "Банды"!

На следующий вечер я держал самого Нила Уэбба. На 22-й минуте я вместо того, чтобы выпрыгнуть и головой выбить подачу на Уэбба, сыграл рукой, и Найджел Клаф реализовал пенальти. Мы продули 2:3. В раздевалке я спросил старенького администратора Сида Нила: "Как я сыграл?" Все разом смолкли, "запала гнытюча тыша", которую нарушил своим криком Нил: "Как ты сыграл?! Знаешь, что, внучок, отдай-ка мне свою футболку, я сыграю лучше!"

Всё, капец карьере, завтра я опять буду в своём "Бедмонде"...

Но Дэйв Бассетт не сказал ничего, а всю следующую неделю на тренировках (а занятия у нас были не приведи Господи! Мы пахали как сивые мерины, бегали кроссы, каждый день рубились с резервом или молодёжными командами, которые больше всего на свете хотели втоптать нас в газон и занять наше место. Нигде больше я такого не видел!)... Так вот, на тренировках "Харри" заставлял меня десятки, сотни раз вбрасывать аут. Тактика "Уимблдона" была проста как веник: атака - это когда мяч далеко от твоей штрафной, стало быть, если ты получил мяч - лупи его вперёд, если ты получил мяч спиной к чужим воротам - бей через себя! Наш форвард и мой лучший друг Джон Фашан, он же - Фаш, орал во время матча киперу Дэйву Бизанту: "Загружай этот грёбаный мяч в миксер!" Моё умение далеко вбрасывать ауты становилось для нас дополнительной возможностью забить и, по-моему, спасло мою карьеру. Я так набил руку, что на нашем стареньком "Плау Лейн" с лёгкостью бросал мяч в штрафную от центральной линии!

В следующую субботу я вышел на домашний поединок против "МЮ". Сначала я попал в штангу, а на 42-й минуте, когда Глин Ходжс подал угловой справа, я оттолкнул рукой державшего меня Кевина Морана, выпрыгнул и мощно пробил головой. Мяч от головы стоявшего на штанге Реми Мозеса влетел под перекладину! Прежде, чем быть погребённым под телами орущих от счастья партнёров, я успел увидеть на трибуне ликующих родителей и друзей. Мы выиграли 1:0.